«Быть, а не казаться» – в XVII столетии это негласный девиз Джона Райта. В XX веке станет уже гласным. А я хочу поговорить о том, что это означает. И послушать – в смысле почитать – ваши мнения на сей счет.
Почему детский смех трогает нас больше всего? Потому что он искренний. А всё, что искренне – это естественно. Естественно – значит, исходит от души, от сердца, свойственно вашей личности, а не притянуто за уши. Именно за эту естественность Лесные рыцари, Красные стражи и полюбили маленькую Русалочку-Ирену. Да, она скрывала от них своё происхождение, но оставалась искренней в эмоциях и естественной в поведении.
Придворный этикет и естественность
Во дворце всё было иначе – воспитание истинного дворянина не позволяло людям открыто показывать окружающим свои эмоции, а значит, приходилось быть любезным даже с теми, кто не по нраву.
Таким образов любые, даже самые нехорошие мысли, содержащиеся в голове светского человека, должны быть обличены в приятную внешне форму. И это не лицемерие, как можно подумать. Это как раз умение оставаться собой – то есть «быть» даже в условиях, когда нужно соблюдать субординацию.
Именно поэтому дворяне славились умением оскорбить без единого бранного слова. Ведь даже обвинить человека в адюльтере или слабом уме можно было в столь изысканной форме, что не каждый в ответ на дуэль вызывал или обижался. Удачная светская шутка могла подколоть собеседника, поставить его на место, дать понять, что его тайна раскрыта. Но при этом и окружающие ничего не заподозрят, и тот, кто позволил себе эту шутку, сохранит своё «Я», стремящееся высказать всё, что накипело. Таким образом, сохранив естество, человек показывает людям то, что должно в данных условиях и возможно по этикету.
Но вот беда – свежеиспечённые рыцари отнюдь не всегда умеют удачно совмещать положенную этикетом «форму» со своим «содержанием». Именно поэтому они часто ходят по лезвию бритвы.
Вспомним, как Остин Вендер с натугой улыбается Роквеллу, зная, какие интриги плетёт старый политик вокруг его названной сестры. Живому и искреннему (хоть и закрытому от посторонних) юноше очень сложно «казаться» вежливым, даже когда того требуют обстоятельства. Райт тоже не любитель изображать из себя что-то эдакое, поэтому при дворе его прозвали каменным и хмурым. Командиру стражей проще отстраниться от светских бесед, чем надевать маски. Он отдаёт себе отчёт в том, что не сумеет выдержать нужную в обществе роль – быть любезным со всеми, угождать и нравиться. Поэтому ему проще слыть волком-одиночкой что недалеко ушло от правды. В данном случае «казаться» с внешней стороны приравнено к «быть», а внутренних переживаний рыцаря не видит никто, кроме самых близких – собственно, как и положено по этикету.
Единственный человек в Виндзоре, с кем Джон Райт может быть собой, – это Констанция де Нанон.
Феномен равности формы и содержания
Теперь о самой Констанции – ей, как никому другому, приходится всё время «казаться» кем-то. Но при этом она умудряется оставаться собой.
Лишний раз не кокетничая с поклонниками, она снискала славу недотроги. Прикрывая собой чувства принцессы, позволила появиться сплетням о её якобы отношениях с герцогом Джинджеффером э Лот. И все это потому, что Констанция не может не быть такой, какая она есть: самоотверженным, целеустремленным и борющемся за справедливость политическим лидером.
В этом смысле она становится единственным персонажем в саге, который умудряется совместить в себе светский лоск с положенными по этикету вежливыми беседами, и естественность.
То, чему пока не научились ни Райт, ни Остин Вендер, ни наследница.
Пожалуй это и есть тот высший пилотаж, когда человек, оставаясь милым и вежливым с окружающими, держит их на расстоянии вытянутой руки, не позволяя проникнуть ни в свои мысли, ни в свою душу. При этом он показывает им ровно то, что нужно показать, кормит нужными баснями, оставаясь при этом собой и шагая к своей цели.
Лишь единственный раз Констанция проявляет несвойственные ей черты характера – кокетство. Это становится необходимо, когда ей приходится вывести на чистую воду французского посла Шатобриана (Книга 5). Но после разговора девушка достает флакончик с ароматической водой и протирает руки, которых коснулся посол, – настолько ей неприятны были эти минуты. Пожалуй, намного более неприятны, чем те три дня, которые она провела рядом с Говардом, тщетно пытаясь бороться с собственной слабостью.
Что помогает Констанции быть такой?
Вопрос неоднозначный. Пожалуй, первое, что приходит на ум, – это темперамент. Она флегматично спокойна, когда говорит с окружающими даже на самые острые темы. Она сохраняет спокойное достоинство даже когда выясняет отношения с Говардом, находясь в своем замке. И только раз мы видим, как из этого закрытого наглухо сосуда вырывается угрожающей силы эмоция – в момент, когда Говард получает пощёчину на корабле.
Это и есть концентрация потаённой энергии, если не сказать – мощи, выраженная в единственном гневном жесте, который позволила себе эта истинная аристократка.
Подводя итог, можно сказать, что из всей «команды» соратников наследницы именно Констанция является самой сильной и политически значимой фигурой, насквозь пропитанной принципами дворянской этики, но не играющая не свойственные ей роли. Тем человеком, который удачно совмещает два принципа: казаться тем, кто ты есть, не подпуская близко.
Интересно, получается, есть связь между темпераментом и склонностью к закрытости? Когда дворянское воспитание принимается, как должное - а как воспитать истинного аристократа, мы на форуме уже выяснили
По поводу вопроса в лиде - да, быть собой, оставаться верным себе, не транслировать удобных "чужих" мыслей - это какие-то анахронизмы, наверное. Сейчас " быть собой" понимается людьми как "иметь мнение" и "выпячивать недостатки". Причем, мнение, часто основанное на собственных фантазиях, а исправлять себя, свои негативные черты люди вообще не хотят. Многие понимают " быть собой" как оставаться толстой, некрасивой, капризной, но требовать, чтобы окружающие принимали тебя какая есть и не пытались учить (но помогли материально при этом, ага).
Миры Рины Аньярской 
- Yarko!
>>>