С детства мне периодически снится жуткий сон: серое небо, рёв моторов черных самолетов и бомбёжка…  А потом огонь в груди и всё черным-черно. Каждый раз просыпаюсь с ощущением, что дышать нечем.

 Генетическая это память или память души, но только про одну войну всех времён и народов я не могу говорить и слушать спокойно – тело сковывает холод, сердце начинает щемить, появляется общее ощущение физического дискомфорта и свистящий в ушах звук бомбы буквально преследует. Про Великую Отечественную – эпизод Второй мировой.

А говорить и слушать приходилось много.

Когда мне было годика 3-4, то любая война – будь то наполеоновская, Первая мировая или Вторая – обозначалась одним словом, разницы для детского восприятия не было. Люди убивают друг друга и это плохо.

Кода я стала постарше, то повторяющийся сон, в котором чёрная бомба попадала в мой дом, взрывная волна выбивала стёкла и становилось жарко в груди, вызвал прямую ассоциацию именно с Блокадой. Чуть позже оказалось, что  описания тех ленинградцев, которые попадали под артобстрелы с 1941 по 1944 годы, полностью совпадает с тем, что  я регулярно вижу во снах. Только дом, из окна которого я смотрю на самолет, может меняться на современный, и мой возраст меняется соответственно взрослению, но всё остальное остаётся прежним.

От чтения блокадных стихов мне всегда становилось дурно до состояния полуобморока. От рассказов блокадников и фронтовиков стыло в жилах, но, не слушать это было нельзя.

Воспоминания живы

По роду деятельности я неоднократно встречалась с жителями блокадного Ленинграда, которые делились своими воспоминаниями.

В моём архиве накопилось немало аудиозаписей интервью с теми, кто прошёл через этот ад и остался человеком: фронтовиками, блокадниками – как эвакуированными с заводами, так и оставшимися в Ленинграде до  победы. Это совершенно незнакомые мне люди, которые не скрывали своих воспоминаний, но часто оговаривались: это я расскажу не под запись, просто  чтобы ты знала. И дальше следовали факты, которых не принято говорить вслух.

Жаль, что не все диктофонные дорожки сохранились, часть канула в Лету вместе с первым сломавшимся ноут-буком, жёсткий диск которого оказался поврежден. Но часть всё-таки я сберегла.

Пару лет назад в голову пришла мысль – переписать все истории, которые когда-то мне приходилось слышать, и выпустить книгу «Эхо блокады». Книгу воспоминаний блокадников, детей блокады и фронтовиков. Приурочить её к очередной годовщине Победы.

Победа – не мракобесие

Уже сегодня, 26 января 2019 года, наш город начинает праздновать свою Большую Победу – 75 лет со дня полного освобождения осаждённого города от фашистской блокады.  В следующем году Россия отметит 75 лет победы в Великой Отечественной войне.
Завтра будет салют.

Я не поддерживаю тех, кто кричит, ударяя себя в  грудь, что мы великие потомки великого народа и ещё можем показать всем кузькину мать. Не поддерживаю тех, кто танцует на костях и делит мир на чёрное и белое, клеймит людей по национальности, узко мыслит и не хочет рефлексировать. 

Увы, это не то, чем можно было бы годиться современному российскому обществу, но диванный патриотизм сегодня зашкаливает.

Я ратую за то, чтобы помнить прошлое и не повторять его, чтобы люди во всём мире понимали, насколько опасны игры с оружием, особенно сейчас, когда в арсенале крупнейших стран уже не фугасные бомбы, а ядерные.

Помнить свою историю надо. И желательно передавать эти воспоминания из уст в уста, из рук в руки, а не в художественном вымысле  кинофильмов, романтизирующих действительность в угоду политическому курсу страны. Надо, чтобы никто не пытался переписать истину, что уже делается повсеместно в угоду неополитике.

Только это очень и очень сложно, потому что даже сегодня доживающие свой век блокадники, встретившие войну в 16-18 лет, говорят о многих событиях шепотом, боясь, что это не понравится верхам. Привычка нашего народа молчать о принципиальных мелочах в угоду официальному курсу сказывается даже на современном сознании. Сейчас стало модно открывать такие страницы истории, как женщины на войне и всю правду об этом, но по-прежнему никто не говорит ни о флотилии Чирокова, ни об американской гуманитарной помощи Ленинграду, ни о том, что первыми жертвами концлагерей были обычные немцы, не разделившие фашистского верования нацизм, ни о массовых расстрелах не понимающих по-русски новобранцев из союзных республик, которым невозможно было объяснить, что надо защищать Родину. Это всё очень неудобная правда, очерняющая наш «великий воинский дух» и «ярость благородную».

 А на войне нет правых и виноватых. Есть захватчики и обороняющиеся. Третьего не дано. И каждый человек вынужденно оказывается либо в числе первых, либо в числе вторых – его мнения партия, как водится, не спрашивает.

Пройдет ещё 5-6 лет и не останется уже не только жителей, но и детей блокадного Ленинграда.

И вот тогда начнётся полное мракобесие. Очумелые диванные патриоты начнут требовать «фото- и аудио-подтверждений» с мест событий 90-летней давности, поскольку живых свидетелей тех страшных лет просто не останется.

Но хочется верить, что останутся книги, десятками издающиеся в последние годы. Книги воспоминаний блокадников, фронтовиков, тружеников тыла – тех людей, которые прошли сквозь жерло войны. Книги, изданные без цензуры.

Конечно, при желании опровергнуть и переписать факты ничто не помещает неополитикам объявить блокадников в ереси. Но как писатель и журналист я считаю своим долгом зафиксировать все те воспоминания, которые мне удалось собрать и сохранить для потомков – для тех, кто  родился в мирное время и уже не застал прабабушек и прадедушек живыми, не слушал, как они рассказывают о своём детстве с дрожью в голосе и слезами на глазах. Не проникся той жуткой атмосферой, в которой нашему народу пришлось отстаивать своё право на свободу и существование под солнцем.

Очень хочется верить, что мы сумеем сохранить память предков без искажения.

Фото Сергея Ларенкова